ИСПЫТАНИЕ БЕЗДОРОЖЬЕМ 

 Корреспондент «БЛГ» побывала на труднодоступных лесосеках Оршанского лесхоза в самом пострадавшем от августовской стихии лесничестве 

Буреломы в Оршанском лесхозе произошли 6—7 августа и повредили лес на площади более 500 га. Последствия стихии здесь будут разбирать минимум до весны. Причина тому — труднодоступность лесосек, а также места с краснокнижными растениями и животными, которые требуют особых условий разработки. За скупыми формулировками стоит реальный труд работников лесхоза в тяжелейших условиях. Как сейчас ведутся трелевка и вывозка древесины с труднодоступных ветровально­буреломных лесосек Осинторфского лесничества, которое больше всех пострадало от непогоды, наблюдала корреспондент «БЛГ». 

Чем удивлял Осинторф 

В лесхоз мы прибыли около 11 часов утра. Заместитель руководителя организации по идеологической работе Вадим Пинчуков критическим взглядом оценил мою нехитрую экипировку и молча выдал тяжелую теплую куртку на несколько размеров больше моей. Потом, в процессе нашей «экспедиции», я пожалела, что не попросила у него еще и сапоги повыше. На улице плюс и легкая изморось, но в лесу такая погода вмиг пробирает до костей, а мои сапоги не прошли испытание бездорожьем Осинторфского лесничества.  

К труднодоступным лесосекам мы отправились на УАЗе. Управлял им опытный водитель Геннадий Козакевич. Около 40 км по асфальту — и мы наконец свернули на гравийку, а с нее — прямиком на лесную дорогу. Нас то и дело подбрасывало, УАЗ лавировал между огромных луж. Дорога была разбита глубокими колеями, которые оставляет тяжелый лесовозный транспорт, вывозящий отсюда заготовленный лес. Все, кто хотя бы раз путешествовал по лесным дорогам, особенно после дождей, знают, что людям со слабым вестибулярным аппаратом приходится на таком маршруте несладко. А мои попутчики только посмеивались: «Это мы, считайте, по асфальту едем. Настоящее бездорожье еще впереди!» И очень скоро мне пришлось в этом убедиться. 

Разработка лесосек в Осинторфском лесничестве никогда не была простой. Практически все они находятся в болотистой местности, куда сложно доехать, а еще сложнее стрелевать и вывезти оттуда заготовленную древесину.  

Еще до Великой Отечественной войны эти места славились своими торфяными месторождениями. Здесь даже работала БелГРЭС. В качестве сырьевой базы белорусской энергетики было создано предприятие «Осинторф». На Осиновских болотах трудилось более 10 тыс. рабочих со всего Советского Союза. Для них вблизи Осинторфа построили 11 поселков, между которыми даже проложили узкоколейную железную дорогу. Сейчас в торфоцехе «Осинторф» трудится около 40 человек, в эксплуатации находятся 376 га площадей на месторождениях торфа «Осиновское» и «Щербинский Мох».  

Помимо болот, разработку ветровально­буреломной древесины осложняют ограничения и запреты, которые действуют в местах обитания краснокнижных животных и растений. Например, там, где есть такие редкие растения, рубки разрешается проводить только при наличии устойчивого снежного покрова. Лесная техника не должна повредить живой надпочвен­ный покров и лесную подстилку. А это возможно только с наступлением сильных мо­розов и 20—30­сантиметровым снежным слоем. 

После бурелома в начале августа самыми непростыми стали обследование пострадавших участков и отведение насаждений в рубку. На отводах весь август трудились все лесничества Оршанского лесхоза, им помогали коллеги из Лиозненского и Бешенковичского лесхозов. Разрушения произошли точечно: в основном пострадали участки по 4—5 га, а самая большая площадь разрушений в одном квартале — 23 га.  

— На 2—3 га могут быть вместе водоохранные зоны, места обитания краснокнижников. И во всем этом разнообразии нужно было выделить эксплуатационный лес, но при этом не зайти за его границы, — поясняет помощник лесничего Осинторфского лесничества Григорий Барсук.  

Сейчас на разработке ветровально­буреломных лесосек в Осинторфском лесничестве задействованы 2 лесопункта. Параллельно Оршанский лесхоз занимается также разработкой усыхающих еловых насаждений. Летом при разработке буреломов техника то и дело застревала в болоте: форвардеры приходилось вытягивать из грязи с помощью экскаватора. Для устойчивости особо ненадежные, размытые участки лесных дорог укрепляли с помощью веток, где­то встречались битые кирпичи, которыми засыпаны ямы. Хоть это и дополнительные трудозатраты, и расход топлива для лесхоза, но по­другому древесину в Осинторфском лесничестве не добыть. 

Люди трудятся в непростых условиях, им важно внимание 

К первой лесосеке мы направились пешком. Ноги то и дело застревали в вязкой грязи, которой уже через несколько минут была покрыта вся одежда. На первой лесосеке встретили мастера Дубровенского лесопункта Владимира Денисенко. Владимир Аркадьевич в этой должности уже 23 года, а ранее работал инженером по охране труда в лесхозе. 

— Разработка ветровально­буреломных лесосек особенная, требует больше времени и выдержки от оператора, — рассказывает мастер. — Поваленная ветром древесина лежит в хаотичном порядке, и проблема в том, что оператору нужно решить, как к ней подъехать и достать из болота. При этом стволы перекрывают друг друга, есть много выворотней и зависших деревьев. 

Задача мастера — вести учет древесины, следить за соблюдением технологии разработки. А соблюдать ее на буреломах крайне тяжело. Не забывают на ветровально­буреломных лесосеках и о самом главном — выполнении требований охраны труда.  

Со всеми нужно разговаривать.
Ведь люди трудятся в непростых условиях, устают, им важны внимание, человеческое отношение, а не сухие требования, — говорит мастер лесо­пункта. — Для того чтобы правила охраны труда запомнились, теорию стараюсь закреплять случаями из практики.  

— Например, при разработке буреломов еще в 1999 году в Речицком лесхозе (ныне опытном), когда эта работа велась только вручную, произошел несчастный случай с нашим вальщиком. Работник поднял бензопилу выше допустимой нормы и стал торцевать хлысты. В итоге пилу отбросило, вальщик потерял над ней контроль. Спасла только каска: пильная шина ее разрезала, но защита сработала. Человек остался жив, хотя и полностью поседел в тот день. После того случая выше пояса вальщик бензопилу никогда не поднимал. 

Сегодня разработка ветровально­буреломных лесосек благодаря наличию много­операционной техники стала намного безо­паснее и быстрее. Харвестер на таких участках в день заготавливает до 100 кубометров сырья — все зависит от сложности условий местности и объема хлыста. А на главном пользовании — от 150 до 200 кубов. Поэтому и расценки кубометра у операторов, задействованных в разработке ветровально­буреломной древесины, другие.  

На лесосеке оператор харвестера Дмитрий Антоневич все четко разложил по сор­тиментам и породам, несмотря на тот хаос, который пока царит на месте ветровала.  

— Трудился на вывозке леса, потом был оператором форвардера и уже 4 года заготавливаю лес на харвестере. На буреломах работаю впервые. Однозначно заготовка здесь идет сложнее: нужно вытягивать отдельные стволы, зависшие деревья, прикидывать, с какой стороны их лучше подпилить. Это требует больше времени и трудозатрат, — рассказывает оператор. — Но в итоге приятно смотреть на чистую лесосеку. Это как в ремонте дома: сначала — бардак и разруха, а в конце благодаря труду и усилиям — чистота и порядок, все находится на своих местах. За один кубометр получаю 2 рубля, в месяц выходит около 2300 рублей.  

В прошлом месяце лесовозы Дубровенского лесопункта вывезли 1650 кубометров ветровально­буреломной древесины. Это не только дрова, но и техсырье, фанерная древесина.  

Дорога к другому труднодоступному участку, где работал форвардер, стала еще хуже. Несколько раз машина буксовала, но опытный водитель умело раскатывал углубление, двигаясь вперед­назад, и УАЗ, свирепо рыча, все же выплывал из болота. В итоге около 15 км с периодическими остановками мы преодолели примерно за 4 часа.  

В очередной раз, когда вышли из машины, почувствовала аромат свежесрубленной ели. По другую сторону дороги стояли уцелевшие после бурелома зеленые красавицы с разным цветом стволов. Как объяснили работники лесхоза, окраска зависит от расположения дерева к солнцу: чем больше света, тем ствол светлее, кора имеет темные вкрапления и похожа на березовую. А рядом стоят ели с черными стволами, куда попадает меньше всего солнца.  

Вдоль дороги велась погрузка лесоматериалов в сортиментовоз. Там мы встретили мастера на лесосеках Оршанского лесопункта Сергея Шакуро. Впервые мы связывались с Сергеем еще в августе. С тех пор уже проделана большая работа.  

— Мои обязанности сейчас — это конт­роль заготовки, трелевки и вывозки, учет и отпуск лесопродукции, проверка документов, ежедневный инструктаж по охране труда, — рассказывает мастер. — Что касается восстановления пострадавших от стихии участков, то здесь посадить лес вручную не получится. Зато условия произрастания прекрасно подойдут для естественного лесовозобновления. Помощь природе понадобится лишь на отдельных сухих участках леса.  

Когда никакая техника больше не может проехать разбитыми лесными тропами, за дело берется машина лесная погрузочно­транспортная, которая разработана специально для вывозки продукции на слабых грунтах. В этом мы убедились на деле, когда наблюдали за тем, как огромные колеса машины легко проезжали по глубоким колеям разбитого лесного пути.  

Обычный рабочий день мастеров, операторов, машинистов сортиментовозов и водителей превратился для нас в настоящее испытание. А вывернутые с корнями деревья вдоль дороги со временем перестали казаться чем­то диковинным. Да, природа в очередной раз испытала на прочность работников лесного хозяйства. Но убранные лесосеки и заготовленный буреломный лес доказывают, что они готовы и могут справиться с любыми сложностями. 

Татьяна БИНДА  

Фото автора, а также из архивов
Оршанского и Лепельского лесхозов